Корень кубический из Гамлета

 

«Все, что осталось от Шекспира после встречи с Богомоловым» - такой подзаголовок был размещен на афише спектакля «Гамлет in Mosrow», когда в июне этого года состоялась его премьера в ходе фестиваля «Черешневый лес» в Театре на Бронной Москве.

23 и  24 августа его показывали петербургской публике, причем демонстрировался он со всеми своими заморочками - часть зрителей размещена на сцене, другая часть в зале. И разделяла их вынесенная в ближнюю часть зала сцена с довольно аскетичными декорациями, зато с двухсторонним экраном, где уже привычно для богомоловских постановок идет онлайн-трансляция крупных планов героев.

Автору этих строк досталось место на сцене, и это в Александринке, где даже легендарные актеры считали играть за честь, а ныне показывают эпатажный спектакль в исполнении актеров театра на Бронной.

Сюжетный прием не нов - переписать почти весь текст, подстраивая знаменитую пьесу под современные реалии, как и поменять местами зрителей и актеров.  Так что же в этом спектакле нового, революционного, чтобы стать громкой премьерой театра на Бронной, которая состоялась в июне 2022 года.

Москва, наши дни, семья олигарха по фамилии Гамлетман, где от инсульта умирает глава семьи, а сын так занят своими актерскими делами в Лондоне, что не успевает приехать даже на похороны, зато успевает на свадьбу… Его мать выходит замуж за брата отца.

Знакомый сюжетец? Скороспелое меркантильное замужество – знакомо, а вот способ, каким парочка избавилась от олигарха, новый – братец Клавдий отключил ему приборы жизнеобеспечения. Какой яд в ухо -  насильственная эвтаназия, какая строгость нравов в отношениях Офелии и Гамлета – о чем вы говорите, если здесь она таджичка по национальности, он еврей по отцу и русский по матери.  

Коварны как отец Гамлета Гамлетовича Гамлетмана (вернее его очень колоритный призрак), восстав из могилы, решивший покушать,

 так и его дядя Клавдий, интриган высшего пилотажа. 

Папенька Офелии таджик Полоний – великолепная роль  Игоря Миркурбанова, здесь ну просто монстр: убил своего единокровного брата-филолога, выдает себя за него и воспитывает  его детей.

Все смешалось в доме Гамлетманов в Москве – Клавдий ненавидит Гертруду, она ненавидит своего сына Гамлета в исполнении Александра Шумского,

 причем по версии режиссера с детства – якобы страдает фобией, выражающейся в ненависти к любым детям и в том числе к собственному сыну. Он же по словам странного вводного персонажа – яркой блондинки, явно страдает Эдиповым комплексом, для разрешения от которого она предлагает ему себя, но не просто так, а в качестве героини будущего фильма. Тут еще одна трансформация – вставная  шекспировская «Мышеловка» превращается в фильм,  якобы ставший лауреатом на Каннском фестивале.

Пока смотришь всю эту фантасмагорию, а жанр спектакля определен как трагикомедия, приходит на ум сравнение с каким-то мутным сном, в котором «смешались в кучу кони, люди». То есть ты как во сне не удивляешься никаким самым странным метаморфозам его героев – Офелия рожает от Гамлета сына-олигофрена, который является на свет взрослым, а потом начинает молодеть. Сам Гамлет просит у Клавдия – убийцы отца, деньги на съемки фильма, а при награждении на фестивале его в буквальном смысле душит в объятиях сыночек-монстр.

Зато конец очень даже реалистичный – Офелия с сыном становятся наследниками Гамлета, она выходит замуж за свою адвокатессу – короткая, но выразительная роль Анны Патокиной, прямо противоположная ее Тане в одноименном спектакле все того же Богомолова.

 К сожалению, чуть ли не половину спектакля звучит из уст героев ненормативная лексика, от которой зрители ежатся и явно устают, а в кулуарах –  спектакль идет с двумя антрактами, можно было услышать самые негативные отклики по этому поводу, причем из уст как среднего поколения, так и молодых зрителей. Стоило бы режиссеру это услышать, чтобы понять - далеко не всем молодым подобная лексика, да еще в таком количестве, приходится по душе.

А вот сдержанность костюмов, среди которых явно преобладают два цвета – красный и черный, бросается в глаза. Видимо намеренно они выбраны в такой пропорции, правда, разбавлены синим халатом Полония и серым загадочной героини – белокурой бестии (Александра Ребенок), которая появляется в начале спектакля как субъект первого любовного опыта Гамлета,

 потом в середине, соблазняя его уже идеей съемок фильма, и в конце, когда Гамлета уже нет в живых, а ее недавняя соперница Офелия (Василиса Перелыгина) становится наследницей героя, как мать его кровного отпрыска.

А теперь вопрос – зачем все это закручено, наверчено, сильно приправлено скабрезностями и разного рода намеками. Пародия на современную действительность – никто не спорит, что такое есть в реальности, даже сюжеты в семейных сагах могут быть схожими, но, когда всуе упоминается имя Андрея Звягинцева, становится крайне неловко, зная о сложной ситуации, в которой он сейчас находится. Множество других самых разных аллюзий авторы, видимо, считают интересными всем зрителям и очень актуальными, чтобы их разгадывать.

А вот что действительно хочется разгадать – это энтузиазм актеров, участвующих в спектакле. Им явно очень нравится это играть, роли они исполняют зажигательно. Особенно крайне необычный Полоний-таджик, воплощенный Игорем Миркурбановым, чьи монологи при всей филигранности их исполнения, в какой-то момент кажутся немного все же затянутыми.

Главный монолог «Быть или не быть» в исполнении  Александра Шумского как-то размыт по звучанию, зато совсем уж разнуздано перефразирован, даже испохаблен в устах  героини Александры Ребенок, что безусловно не прибавляет очков режиссеру Богомолову. Гораздо умнее он выглядел, когда на пресс-конференции делился с журналистами своим пониманием как надо работать с классическими текстами, сказав: «Уважение к классике заключается не в том, чтобы ходить в камзолах, а в том, чтобы размышлять в процессе создания вместе с актёрами над тем текстом, который тебе дан. Приходить к своим выводам, своим ощущениям, пытаться найти отклик на этот текст в современности».

Ау, не далековато ли ушел режиссер в своей трактовке как знаменитого монолога Гамлета, так и шекспировской пьесы в целом? Да, не принц Датский здесь Гамлет, а всего лишь Гамлетман, или как кто-то метко назвал его – Гамлет в кубе. Но хочется сказать, что скорее всего это корень кубический из Гамлета.

И все же надо справедливо отметить, что 3,5 часа этого порой варварского действа, не показались длинными – два антракта в нужных местах, во время одного из которых еще и проходила свадьба Гертруды и Клавдия, посмотреть все же стоило.

 Но напрашивается еще одно сравнение - «Куклы» -   авторства Виктора Шендеровича, когда персонажи вроде бы реальные, но карикатурные, слова знакомые, но исковерканные акцентами, а намеки и вовсе на грани фола.

И все же, спектакль состоялся, о чем свидетельствовали искренние аплодисменты петербургской публики, а также довольные лица актеров и самого Константина Богомолова.