Наталья Никитина: «На злобу дня ставить бессмысленно, только вечные темы становятся сверхактуальными»

 

У каждого спектакля, как и у его героев, своя судьба. Какой-то постановке суждено прожить несколько сезонов, а какой-то спектакль становится долгожителем в афише и даже легендой театра. В Театре Дождей таким легендарным спектаклем стал «Дом, который построил Свифт», поставленный Натальей Никитиной еще на сцене театра «Суббота», премьерный показ которого состоялся 23 января 1988 года. Затем у постановки был перерыв. В 1992 году возрожденный уже в Театре Дождей на один показ для участия в Международном фестивале «Зимний Авиньон», он в 1997 году уже был полностью восстановлен в Театре Дождей, где идет с неизменными аншлагами по сей день.

К юбилейной дате со дня его первой премьеры была проведена открытая репетиция, на которой мне довелось побывать и побеседовать с художественным руководителем Театра Дождей Натальей Никитиной.

– Наталья Васильевна, поводом для нашей встречи послужил поставленный вами 35 лет назад спектакль «Дом, который построил Свифт». Как все начиналось и насколько часто вы его теперь показываете, в чем его актуальность на сегодняшний день?

– Спектакль большой, четырехчасовой, сейчас он идет на Малой сцене Молодежного театра четыре-пять раз в год, так как показывать его можно только в выходной день.

Когда играли на своей площадке, это было несравнимо чаще.

А начиналось все так. Весной 1985 года я прочла напечатанную в журнале «Театр» пьесу Григория Горина «Дом, который построил Свифт». Пьеса меня просто потрясла. Марк Захаров уже снял по пьесе телефильм, у меня была мысль – ну, куда после Захарова!.. Но когда фильм вышел на экран, и я его посмотрела, то поняла, что все же буду ставить спектакль по этой пьесе, потому что я видела в ней другое. Мне кажется, что у Марка Анатольевича главный акцент на том, что это все театр, а для меня главное в пьесе – это мистерия Свифта, его героев и путь доктора Симпсона к Гулливеру. Осенью 1987 года мы начали репетиции, и 23 января 1988 года состоялась премьера.

– В вашем спектакле-долгожителе многие актеры исполняют свои роли с первого дня по сегодняшнее время.

– Со дня премьеры и до сих пор в роли Свифта – Анатолий Рычагов, а в роли Ванессы – Елена Сапронова. Многие актеры за эти годы переходили с одной роли на другие: Иван Кожевников играл йеху, члена Опекунского совета, лилипута Флима, Великана Глюма и Свифта; Александр Иванов – йеху, судью Биггса, дворецкого Патрика; Денис Аксенов и Илья Гехтман – лилипутов и констеблей. Этот список можно продолжить!

– Скажите, а менялся ли подтекст пьесы в разное время?

– Я бы сказала, что актуальным в разное время становится разное. Подтекст не меняется. Григорий Горин написал великую вещь на все времена. Мы с ним познакомились, к сожалению, менее чем за месяц до его смерти. И эта встреча стала одним из моих сильнейших впечатлений в жизни. Это был удивительно скромный человек, по-настоящему интеллигентный, очень искренний, открытый и глубокий. И это была огромная и невосполнимая потеря для театра – его ранний уход. У меня два любимых драматурга – Чехов и Горин.

– А Островский?

– Островский, конечно, очень актуален. Сейчас у нас в работе пьеса «Таланты и поклонники». Но Чехов и Горин дают такой высокий полет души, поднимают куда-то очень высоко. У Островского же больше показаны болезни общества, в его пьесах ломаются судьбы, калечатся души. Он ставит точный диагноз болезни, но не говорит, как ее можно вылечить. У него практически нет героев, на которых хотелось бы равняться, а у Чехова и Горина такие герои есть.

– В ходе репетиции показалось, что монолог Великана Глюма как-то особенно актуален сейчас.

– В 1980-е годы он был актуален с одной стороны, сейчас – с другой и будет актуален всегда, ибо он о трагедии личности, опередившей несправедливое и больное общество.

– Какова, на ваш взгляд, дальнейшая судьба этого спектакля?

– Думаю, что он будет продолжать жить, и я не вижу причин для иного. Спектакль умирает в одном из двух случаев: когда он перестает быть востребованным зрителями или когда он перестает быть любимым актерами. Зрителям спектакль перестает быть интересен, когда умирает тема, а я всегда стараюсь браться за темы вечные. На злобу дня ставить бессмысленно – пока спектакль ставишь, злоба проходит. Поэтому только вечные темы в какой-то момент вдруг становятся сверхактуальными. Как актуальна сейчас тема лилипутов – тема эмиграции и невозможности для человека, рожденного здесь, быть счастливым там. Здесь ты – человек, а там ты – лилипут. Этот спектакль нельзя смотреть логически, потому что, наверное, разобраться и понять, что происходит, могут только люди, которые знают и верят во множественность жизни души, в вечную жизнь. Те, кто пытается смотреть спектакль на сюжетно-бытовом уровне, вряд ли его поймет. Как говорил Лис в «Маленьком принце»: «Самого главного глазами не увидишь, зорко одно лишь сердце».

Надо впустить в себя те вопросы, которые ставит перед нами автор пьесы, и подождать, пока сформируется понимание.

– Понимание приходит постепенно и пронимает до дрожи. А какие новые постановки вы готовите?

– Во время пандемии нельзя было приходить в театр на репетиции, и мы начали проводить их в ЗУМе, причем было стремление занять всю труппу, а она у нас немалая – около 100 человек, поэтому начали репетировать сразу три пьесы в параллель: «Таланты и поклонники» Островского, «Самоубийцу» Николая Эрдмана и «Старомодную комедию» Арбузова. Спектакль «Самоубийца» практически готов, но несколько лет не было финансирования новых постановок, и пока мы вынуждены ждать.

– С финансированием как всегда трудно?

– Мы являемся частью Молодежного театра на Фонтанке и финансируемся Комитетом по культуре. С 2008 года получали финансирование новых постановок. Трудности начались с 2020 года. В настоящее время у нас в театре 24 спектакля в репертуаре.

– А вот что вам больше всего хотелось поставить с молодости?

– Очень хотела поставить еще в 1980-м году «Дракона» Евгения Шварца, но до сих пор не могу. Для этого нужна большая сцена, а мы ею не обладаем. Правда, нам выделено помещение на Крюковом канале, но это долгий процесс. Там нужен проект реконструкции здания, на разработку которого еще нужно получить финансирование. Здание полуразрушенное, но отдельно стоящее. Сейчас завершился этап передачи помещения и земли театру, дальше предстоит еще много согласований. Пока же мы по-прежнему работаем в своем помещении, которое расположено в жилом доме, и на сценах Молодежного театра на Фонтанке.

– Удачного вам решения вопросов с финансированием проекта нового помещения для театра и выделения средств на новые премьеры.